Эссе #17. Основы основ: Разговоры о форме. Лоскутное Одеяло против Большого «О»

«Прямолинейность – безбожна». Хотел бы я, чтобы эти слова принадлежали мне, но Том Спанбауэр произнес эту фразу первым и повторял её почти каждую неделю на своих мастер-классах. В ответ я скажу: «Линейный сюжет – мёртв». 

Начиная с темы этого месяца, я буду обсуждать различные «формы», которые вы можете использовать для того, чтобы представить свою историю. Пока вы были детьми, вы рассказывали линейные истории, где сюжет начинался с «А» и двигался по порядку: «А затем собака укусила меня, а затем солнце взошло, а затем, а затем, а затем» пока вы не добираетесь до «Я». Вот прямая линия, которую Том не выносил. Линейный сюжет – это то, что я люблю уничтожать.

В следующие несколько месяцев мы будем искать способы, как подурачится над такими линейными историями. Моим первым экспериментом в рассказе был «круг». Форма большого «О» в Бойцовском Клубе – в противовес «лоскутному одеялу», которое я использовал в книге Призраки. 

В промежутке между ними я пробовал другие формы, но мы вернемся к ним в последующих эссе. 

Начнем с «О» – формы, которую Фицджеральд использовал в Великом Гетсби. Капоте [1] - в Завтраке у Тиффани. Это классическая форма сюжета, и она была применена в Бойцовском Клубе потому, что её легко создать и следовать ей. 

Вы начинаете с конца или с кризиса в истории. Гэтсби начинается словами рассказчика, старого и озлобленного, рассказывающего о том, как он когда-то был хорошим парнем. В школе его сверстники рассказывали ему все свои тайны, так как он был хорошим слушателем. Он мечтал перебраться на Восточный берег и сколотить состояние. Вместо этого он вновь вернулся на средний Запад, откуда так хотел убежать. И сейчас единственное желание Ника Каррауэя состоит в том, чтобы люди заткнулись и оставили его в покое. Ник показывает, какой он придурок. Вот как начинается книга. Сердце Ника разбито на мелкие кусочки и ничто не может их склеить, а затем он рассказывает, как это произошло…

 В этой точке нас бросает в прошлое, и мы всю оставшуюся книгу пытаемся вернуться к горькому настоящему, где Нику уже тридцать и он оставил все свои мечты и юность позади. 

«Завтрак у Тиффани» начинается с того, что рассказчик слышит слух о том, что его давно потерянную подругу Холли Голайтли видели в удаленном африканском лагере сафари. Доказательством служит фотография скульптуры женщины, остановившейся в деревне, находящейся неизвестно где в компании двух больных англичан из охотничьей экспедиции. Это самое тонкое из возможных доказательств того, что она жива, но фотография взволновала рассказчика. Одна лишь вероятность того, что волнующая, смелая, ослепительная Холли Голайтли жива – слишком потрясающа. Но этого достаточно, чтобы посадить на крючок читателя и увести его в воспоминания, которые опишут эту странную, прекрасную женщину – давно пропавшую, и, скорее всего, умершую или сошедшую с ума, но все еще настолько неотразимую, что ее старый друг рассказывает о ней, оживляя ее в своей истории. В этот момент мы опять попадаем в воспоминания, объясняющие то, как мы приходим к этому горькому, переломному моменту.

В Бойцовском Клубе та же самая форма. Вы начинаете с попадания в кризис, а затем возвращаетесь в воспоминания. Одно из преимуществ формы «круга» состоит в захватывающей, неотразимой сцене открытия. Эта сцена – гарантия того, куда обязательно приведёт сюжет, для начинающих писателей это огромная поддержка – знать, где вся эта путаница обязана каким-то образом завершиться. 

Кроме сильного начала и поддержки автору, форма «О» сразу признает право на то, что все происходящее на страницах книги – история. Рассказчик определен, и контекст рассказа установлен. Парадокс любой истории в том, что она является уже свершившимся фактом, о котором рассказывается в прошедшем времени. Реальные события уже произошли. Кто-то, кто выжил, рассказывает эту историю. И, имея всё это пред глазами, создание драматического напряжения выглядит невозможным. Но все же это и является целью. 

Некоторые авторы будут игнорировать тот факт, что их история это то, что уже произошло, умершее, которое воспроизводится вновь, и просто погрузятся в сюжет. Это наиболее стандартная, линейная художественная литература. Вместо того чтобы отрицать «мертвую», находящуюся в прошедшем времени природу истории, полагайте, что наиболее эффективным, будет признать этот изъян сразу же. Вот самая сильная вещь, что позволяет совершить авторам форма «О». Вы создаете фальшивого человека, рассказывающего фальшивую историю, но, совершая это, вы даёте этой истории большее чувство реальности. 

Читатель знает, что рассказчик формирует историю. Просто предоставив хотя бы намек на рассказчика, ваша история получит больший кредит доверия. 

Всё это создаётся в истории с формой «О»: Захватывающая первая сцена. Уверенность в том, куда приведет сюжет. Контекст и рассказчик истории. 

В «Призраках» я впервые попробовал форму, которую я буду называть «Лоскутное Одеяло». Мой друг, Уитни Отто [2] , написала книгу с названием «Как сделать Американское Одеяло» и с того времени она жалуется на то, что читатели хотят обсудить с ней, как нужно делать одеяла. Уитни, кажется, наплевать на одеяла. Ей просто был нужен был хороший инструмент для того, чтобы объединить в серию разные истории. Она нашла книгу о стёжках и была рождена метафора. Её истории стали «лоскутами», которые она могла сшить вместе, для того чтобы создать большое одеяло. Вот, что я называю формой «Лоскутного Одеяла». Новелла, создающая общую канву, в рамках которой можно рассказать множество коротких историй. 

Первой новеллой, в которой я распознал лоскутные рассказы, была книга «Поколение Х» [3]. Глава за главой герои сидят рядом и рассказывают друг другу истории. Около бассейна. На пикнике в пустыне. Таким же образом каждая музыкальная пьеса предоставляет матрицу для появления песенных и танцевальных номеров. Это своего рода варьете или водевиль-шоу, состоящее из различных типов номеров, скомбинированных вместе и находящихся в услужении основной повествовательной линии. 

Простым языком, «Призраки» – это плагиат с бродвейского мюзикла «Кордебалет». Ситуация такова, что несколько человек пойманы в ловушку в театре, и на сцене они показывают различные истории, которые, как они надеются, сохранят им жизнь. Некоторые истории представлены импровизированными монологами. Некоторые песнями. Некоторые танцем. Какие-то рассказчики проходят через весь рассказ, раскрываемый по чуть-чуть между короткими независимыми историями. Всё это имитирует различную текстуру действий, происходящих в водевиле, и варьируется от низкопробной комедии до высокой драмы, от трагедии до комедии.

В Шоу Талантов то же самое. «Оболочка» драмы вбирает в себя несколько коротких представлений. Главный вопрос: Кто победит? В «Кордебалете» кто получит работу? Основной вопрос произведения позволяет вам смешивать вместе коллекцию очень разных действий. Разные сюжеты выпирают из вашей оболочки и позволяют вам лавировать меж коротких историй. Выбирать персонажа. Рассказывать истории средней продолжительности. 

Короткие «акты» дают вам возможность уйти от существующей окружающей обстановки и текущего момента в оболочке истории. Эти касательные приносят в сюжет частые, регулярные драматические всплески. И эти рассказы «на стороне» создают чувство течения времени в реальности «оболочки» истории. 

Конечно же, и истории формата «О», и формата «Лоскутное одеяло» имеют свои недостатки. Форма «О» достаточно распространённая. Стало похоже на клише начинать историю с захватывающей сцены в качестве «крючка» для читателя. А форма «Лоскутного одеяла» может оказаться неуклюжей и вымученной. Просто посмотрите старые мюзиклы, такие как «Сорок вторая улица» [4], где абсолютно разнородные музыкальные номера смешаны в кучу в мифическом шоу, которое репетируют актеры. Любую оставшуюся песню они тянут в финал, словно это «реальное» шоу в день открытия. Даже в фильме «Кордебалет», «секс» песня, была добавлена для удлинения представления, но она не имеет ничего общего с танцем или танцорами. 

При написании «Призраков» я хотел, чтобы каждая история включала в себя смерть – таким образом, чтобы рассказчик должен был продолжать жить с «призраком» нерешённых отношений. И каждый рассказ обязательно включал в себя какую-то пищу. И каждая давала новый взгляд на то, как стыд ведет людей к изоляции. Даже держа эти общие цели в голове, некоторые рассказы выглядят вытянутыми наугад из шляпы. Слишком они различны. Но с произведением типа «Лоскутное одеяло» – это всегда баланс между оболочкой, которая служит историям внутри неё и историями, которые служат оболочке. В конечном счете вы решаете, что является наиболее важным: истории или оболочка и позволяете победителю выиграть.

Коротко о марафоне

• Каждый вторник читай новое эссе Чака Паланика.
• Напиши до субботы рассказ. В нём тебе нужно отработать домашнее задание из этого эссе. Ограничься двумя тысячами (2000) слов.
• Если ты из Владивостока, приходи на встречу в библиотеку «БУК»(Светланская, 55) в воскресенье в 10:00. Принеси распечатки своего рассказа на всех участников встречи. Будь готов читать рассказ вслух и слушать критику (рассказы иногородних мы прочтём вслух сами). 
• Если ты из другого города, отправляй рассказ нам на почтуkot.brod.book@gmail.com. Мы прочитаем твой рассказ на встрече и отправим в ответном письме аудио с разбором.

[1] Трумен Гарсия Капоте (1924 – 1984) - американский писатель-прозаик.

[2] Уитни Отто - Американская писательница, автор 5 романов, включающий в себя бестселлер «Как сделать Американское Одеяло» . Живет в Портланде, штат Орегон со своей семьёй. 

[3] Дебютный роман Дугласа Коупленда. 

[4] Мюзикл Гарри Уоррена (музыка) и Ала Дубина (слова песен) на либретто Майкла Стюарта и Марка Брамбла. Основой послужили книга Брадфорда Роупса и вышедший на экраны в 1933 году кинофильм по её мотивам.Премьера состоялась на Бродвее в июне 1980 года. Спектакль был отмечен премией «Тони» за лучший мюзикл 

[5] Американский телесериал-антология. С 1989 по 1996 год было снято 7 сезонов (общей сложностью 93 эпизода). 

[6] Фильм режиссёра Уейн Вана 1993 года