Имя французского историка Антуана Лилти вряд ли что-то скажет неспециалистам. Он работает в Высшей школе социальных наук в Париже и изучает эпоху Просвещения и XVIII век. Особенно его интересуют темы славы, репутации и известности. В 2005 вышла его работа о салонной культуре, а после долгого перерыва (в 2014) появилась книга «Публичные фигуры: Изобретение знаменитости (1750–1850)», которая нас и интересует. В 2017 она была переведена на английский, в мае 2018 — вышла на русском.
Фото: https://meduza.io/
В «Публичных фигурах» Антуан Лилти задаётся амбициозной целью: доказать, что знаменитости и главные противоречия, связанные с ними, возникли задолго до интернета, телевидения и массового общества. Для этого он погружается в исторический контекст Европы середины XVIII века, где произошло два кардинальных изменения. С одной стороны, с распространением печати появилась публика и публичное пространство. И для Антуана Лилти (здесь он спорит с Юргеном Хабермасом) публичное — это не сфера критического обсуждения идей, а сфера эмоций и совместных переживаний. Также в это время из-за распада традиционных ролей и ориентиров у европейского субъекта возникла потребность в поиске аутентичного «я», он стал более восприимчивым. Публика и ищущий субъект стали основами для появления знаменитостей.
В теоретическом плане Антуан Лилти делает важное различение между славой, репутацией и знаменитостью. Репутация — это то, как человека видят и оценивают его окружение. В этом смысле, репутация есть у каждого из нас, и она не выходит за пределы круга общения и профессионального сообщества. Слава же, как правило, наступает после смерти выдающейся личности и связана с почитанием потомков. Знаменитость, с одной стороны, — не «широкая репутация», так как селебрити знают множество людей, но это и не слава, так как знаменитыми становятся при жизни. Публика делает того или иного человека знаменитым.
Самая важная глава в книге «Публичные фигуры» посвящена Жан-Жаку Руссо, где Антуан Лилти на его примере демонстрирует, как собственно становятся знаменитостью. Руссо отверг привычные для того времени пути построения карьеры писателя и сделал ставку на публику, а не на аристократию и интеллигенцию. Он написал несколько провокационных работ, которые принесли ему славу. При этом Руссо находился под властью романтической идеи о том, что своими книгами он сможет показать читателю всего себя, «свою душу». И правда, его роман «Новая Элоиза» имел огромный успех, многие писали Руссо, что он смог изменить их, стать ориентиром. Но параллельно идёт процесс распространения известности писателя, его изображения широко тиражируются и у публики возникает собственный образ Жан-Жака, основанный на газетах и слухах. Руссо это очень тревожило и в «Исповеди» он предпринял попытку показать истинного себя. Но уже в конце жизни он пишет «Руссо — судья Жан-Жака», где оценивает публику и свои попытки поменять её мнение довольно скептически. На примере великого писателя и, возможно, первой знаменитости Европы Антуан Лилти показывает, что проблемы, связанные с селебрити, существовали уже в XVIII веке: это и распространение образов знаменитости, но невозможность показать свой действительный облик, и широкое узнавание, но и глубокое одиночество.
Можно сказать (и это будет небольшая экстраполяция и анахронизм), что знаменитости — это что-то вроде известного примера с часами, о котором писал Алексис де Токвиль. Да, возможно, сейчас часы не столь качественные, как старые аристократические раритеты, но зато они есть у всех. Так же и знаменитости — это, конечно, не великие люди, но зато теперь каждому доступны газеты, телевидение и интернет.